Неточные совпадения
После этого он будто бы
жил еще долгое время
в собственном
имении, где и удалось ему положить начало целой особи короткоголовых (микрокефалов), которые существуют
в доднесь.
Лето же они намеревались
прожить в большом родовом
имении Вронского.
Тут арендатор-Поляк купил за полцены у барыни, которая
живет в Ницце, чудесное
имение.
Яков был крепостной, весьма усердный и преданный человек; он, как и все хорошие приказчики, был до крайности скуп за своего господина и имел о выгодах господских самые странные понятия. Он вечно заботился о приращении собственности своего господина на счет собственности госпожи, стараясь доказывать, что необходимо употреблять все доходы с ее
имений на Петровское (село,
в котором мы
жили).
В настоящую минуту он торжествовал, потому что совершенно успел
в этом.
—
В Полтавской губернии приходят мужики громить
имение. Человек пятьсот. Не свои — чужие; свои
живут, как у Христа за пазухой. Ну вот, пришли, шумят, конечно. Выходит к ним старик и говорит: «Цыцте!» — это по-русски значит: тише! — «Цыцте, Сергий Михайлович — сплять!» — то есть — спят. Ну-с, мужики замолчали, потоптались и ушли! Факт, — закончил он квакающим звуком успокоительный рассказ свой.
Тут мелькнула у него соблазнительная мысль о будущих фруктах до того живо, что он вдруг перенесся на несколько лет вперед
в деревню, когда уж
имение устроено по его плану и когда он
живет там безвыездно.
Старик Обломов как принял
имение от отца, так передал его и сыну. Он хотя и
жил весь век
в деревне, но не мудрил, не ломал себе головы над разными затеями, как это делают нынешние: как бы там открыть какие-нибудь новые источники производительности земель или распространять и усиливать старые и т. п. Как и чем засевались поля при дедушке, какие были пути сбыта полевых продуктов тогда, такие остались и при нем.
Бабушка эта
жила в родовом маленьком
имении, доставшемся Борису от матери.
За месяц тому назад Нехлюдов сказал бы себе, что изменить существующий порядок он не
в силах, что управляет
имением не он, — и более или менее успокоился бы,
живя далеко от
имения и получая с него деньги.
Обыкновенно он с матерью и сестрой
жил летом
в материнском большом подмосковном
имении.
Верстах
в пятнадцати от моего
имения живет один мне знакомый человек, молодой помещик, гвардейский офицер
в отставке, Аркадий Павлыч Пеночкин.
Другая печаль ее посетила: Гаврила Гаврилович скончался, оставя ее наследницей всего
имения. Но наследство не утешало ее; она разделяла искренно горесть бедной Прасковьи Петровны, клялась никогда с нею не расставаться; обе они оставили Ненарадово, место печальных воспоминаний, и поехали
жить в ***ское поместье.
Матушка при этом предсказании бледнела. Она и сама только наружно тешила себя надеждой, а внутренне была убеждена, что останется ни при чем и все дедушкино
имение перейдет брату Григорью, так как его руку держит и Настька-краля, и Клюквин, и даже генерал Любягин. Да и сам Гришка постоянно
живет в Москве, готовый, как ястреб, во всякое время налететь на стариково сокровище.
Еще когда он посещал университет, умерла у него старуха бабушка, оставив любимцу внуку
в наших местах небольшое, но устроенное
имение, душ около двухсот. Там он, окончивши курс, и приютился, отказавшись
в пользу сестер от своей части
в имении отца и матери. Приехавши, сделал соседям визиты, заявляя, что ни
в казне, ни по выборам служить не намерен, соперником ни для кого не явится, а будет
жить в своем Веригине вольным казаком.
Несколько раз его судили, неоднократно устраивали опеку и выселяли из
имения с воспрещением въезда, но, благодаря послаблениям опекунов и отдаленному родству с предводителем Струнниковым, он преспокойно продолжал
жить в своем Олонкине и бесчинствовать.
В этом майоратном
имении, находившемся на самой границе Германии, мы никогда не
жили.
В Москве с давних пор это слово было ходовым, но имело совсем другое значение: так назывались особого рода нищие, являвшиеся
в Москву на зимний сезон вместе со своими господами, владельцами богатых поместий. Помещики приезжали
в столицу
проживать свои доходы с
имений, а их крепостные — добывать деньги, часть которых шла на оброк,
в господские карманы.
В Ровенском уезде, Волынской губернии, где он
в то время служил исправником,
жил поляк — шляхтич средней руки, арендатор чужих
имений.
Я сплю хорошо. Выносите мои вещи, Яша. Пора. (Ане.) Девочка моя, скоро мы увидимся… Я уезжаю
в Париж, буду
жить там на те деньги, которые прислала твоя ярославская бабушка на покупку
имения — да здравствует бабушка! — а денег этих хватит ненадолго.
В X. губернии, рядом с
имением,
в котором я много лет
жил летом, была колония, основанная одним толстовцем, замечательным человеком.
Олимпиада Самсоновна говорит ему: «Я у вас, тятенька, до двадцати лет
жила, — свету не видала, что же, мне прикажете отдать вам деньги, а самой опять
в ситцевых платьях ходить?» Большов не находит ничего лучшего сказать на это, как только попрекнуть дочь и зятя невольным благодеянием, которое он им сделал, передавши
в их руки свое
имение.
«Обе они теперь, — пояснил он дальше, —
проживают уже
в — ской губернии (вот не знаю только, живы ли теперь?), где им от Павлищева досталось весьма и весьма порядочное маленькое
имение.
Марья Дмитриевна наследовала Покровское, но недолго
жила в нем; на второй же год после ее свадьбы с Калитиным, который
в несколько дней успел покорить ее сердце, Покровское было променено на другое
имение, гораздо более доходное, но некрасивое и без усадьбы, и
в то же время Калитин приобрел дом
в городе О…, где и поселился с женою на постоянное жительство.
Новости: Фаленберг приехал, и Ховен ему добыл место частное — управляющего
имением. Быстрицкий женился на Изабелле, родовитой польке, и
живет в Хмельнике. Артель прибавила ему годовой оклад.
В 825-м году он, как пленный француз, ходил
в изорванных башмаках;
в деревне
живя у Апостольского ключа, [То есть
в имении отца, И. М. Муравьева-Апостола. 218] окруженного 5 т. душ, черпал из него только 400 р. асе.
в год — и то еще были от Ивана Матвеевича замечания конторе. Кажется, и блудного сына нельзя бы строже пасти. Но Матвей был тогда весел и мил необыкновенно… [Об М. И. Муравьеве-Апостоле до восстания 14 декабря 1825 г. —
в его Воспоминаниях (1922).]
В октябре жена поехала
в костромское
имение, а Я с сестрой и Ваней —
в Москву…
Пожил в Москве две недели… Повидался со всеми нашими там…
Чтобы кататься по Москве к Печкину,
в театр,
в клубы, Вихров нанял помесячно от Тверских ворот лихача, извозчика Якова, ездившего на чистокровных рысаках; наконец, Павлу захотелось съездить куда-нибудь и
в семейный дом; но к кому же? Эйсмонды были единственные
в этом роде его знакомые. Мари тоже очень разбогатела: к ней перешло все состояние Еспера Иваныча и почти все
имение княгини. Муж ее был уже генерал, и они
в настоящее время
жили в Парке, на красивой даче.
— Я-то научу не по-ихнему, — отвечал тот хвастливо, — потому мне ничего не надо, я
живу своим, а из них каждая бестия от барской какой-нибудь пуговки ладит отлить себе и украсть что-нибудь… Что вам надо, чтобы было
в вашем
имении?
Он, между прочим, рассказал, что ты у него купил
имение и теперь
живешь в этом
имении; меня, признаюсь, огорчило это известие до глубины души.
Он убедился этим, попросил министра, — и, чрез ходатайство того, тебе разрешено выйти
в отставку и
жить в деревне; о большем пока я еще и не хлопотала, потому что, как только муж уедет
в Севастополь, я сейчас же еду
в имение наше и увижусь с тобою
в твоем Воздвиженском.
Сказывал старый камердинер его, Платон, что у покойного старая пассия
в Москве
жила и от оной, будто бы, дети, но она, по закону, никакого притязания к
имению покойного иметь не может, мы же, по христианскому обычаю, от всего сердца грех ей прощаем и даже не желаем знать, какой от этого греха плод был!
В молодости я знал одну почтенную старушку (фамилия ее была Терпугова), обладательницу значительного
имения и большую охотницу до гражданских процессов, которая до смерти своей
прожила в полном неведении о «государстве», несмотря на то, что сам губернатор, встречаясь с нею, считал долгом целовать у нее ручку.
«Молодец, — отвечает мой князь, — молодец вы, мой почти полупочтевнейший и премногомалозначащий Иван Северьянович! именно-с, именно гибнуть-то и радостно, и вот то-то мне теперь и сладко, что я для нее всю мою жизнь перевернул: и
в отставку вышел, и
имение заложил, и с этих пор стану тут
жить, человека не видя, а только все буду одной ей
в лицо смотреть».
— Я
живу здесь по моим делам и по моей болезни, чтоб иметь доктора под руками. Здесь,
в уезде, мое
имение, много родных, хороших знакомых, с которыми я и видаюсь, — проговорила генеральша и вдруг остановилась, как бы
в испуге, что не много ли лишних слов произнесла и не утратила ли тем своего достоинства.
Прежде она
жила по летам
в своей усадьбе, а по зимам
в столицах и теперь переехала
в уездный городок, чтоб иметь личное влияние на производящийся там значительный процесс по ее
имению.
Лицо это было некто Четвериков, холостяк, откупщик нескольких губерний, значительный участник по золотым приискам
в Сибири. Все это, впрочем, он наследовал от отца и все это шло заведенным порядком, помимо его воли. Сам же он был только скуп, отчасти фат и все время проводил
в том, что читал французские романы и газеты, непомерно ел и ездил беспрестанно из
имения, соседнего с князем,
в Сибирь, а из Сибири
в Москву и Петербург. Когда его спрашивали, где он больше
живет, он отвечал: «
В экипаже».
Петр Иванович Адуев, дядя нашего героя, так же как и этот, двадцати лет был отправлен
в Петербург старшим своим братом, отцом Александра, и
жил там безвыездно семнадцать лет. Он не переписывался с родными после смерти брата, и Анна Павловна ничего не знала о нем с тех пор, как он продал свое небольшое
имение, бывшее недалеко от ее деревни.
После петербургского урока она поселилась
в нашем городе окончательно; зимой
жила в городском своем доме, а летом
в подгородном своем
имении.
Паспорты выдавались
в его
имении с чрезвычайными затруднениями, причем спрашивалось, куда, зачем и по какой причине понадобилась отлучка? а по возвращении требовался подробный отчет, сколько отпущенный приобрел, ходя"по воле", сколько
прожил и сколько принес домой.
Мужики
в имении жили исправные, не вымученные ни непосильною барщиной, ни чрезмерными данями.
На постоялом дворе мы узнали, что жид, которого мы разыскиваем,
живет в богатой княжеской усадьбе, верстах
в десяти от города, и управляет приписанным к этой усадьбе
имением.
Держит она себя грозно; единолично и бесконтрольно управляет обширным головлевским
имением,
живет уединенно, расчетливо, почти скупо, с соседями дружбы не водит, местным властям доброхотствует, а от детей требует, чтоб они были
в таком у нее послушании, чтобы при каждом поступке спрашивали себя: что-то об этом маменька скажет?
Казалось, она ничего больше не понимала, кроме того, что, несмотря на раздел
имения и освобождение крестьян, она по-прежнему
живет в Головлеве и по-прежнему ни перед кем не отчитывается.
— Леса — пустое дело, — говорит Осип, — это
имение барское, казенное; у мужика лесов нет. Города горят — это тоже не великое дело,
в городах
живут богатые, их жалеть нечего! Ты возьми села, деревни, — сколько деревень за лето сгорит! Может — не меньше сотни, вот это — убыток!
Надежда Васильевна Адаменко с братом
жила в городе
в собственном кирпичном красном домике; недалеко от города было у нее
имение, отданное
в аренду.
В позапрошлом году кончила она учение
в здешней гимназии, а ныне занималась тем, что лежала на кушетке, читала книжки всякого содержания да школила своего брата, одиннадцатилетнего гимназиста, который спасался от ее строгостей только сердитым заявлением...
Материнское
имение их заключалось также
в небольшой деревеньке душ
в пятьдесят; братья Софьи Николавны от одной матери находились
в Москве,
в университетском благородном пансионе, и она оставалась совершенно одна, даже не было дальних родственников, у которых могла бы она
жить.
— С этих пор точно благодетельный ангел снизошел
в нашу семью. Все переменилось.
В начале января отец отыскал место, Машутка встала на ноги, меня с братом удалось пристроить
в гимназию на казенный счет. Просто чудо совершил этот святой человек. А мы нашего чудесного доктора только раз видели с тех пор — это когда его перевозили мертвого
в его собственное
имение Вишню. Да и то не его видели, потому что то великое, мощное и святое, что
жило и горело
в чудесном докторе при его жизни, угасло невозвратимо.
У нас
в деревне уже знали о моем несчастии. Известие об этом дошло до дядина
имения через чиновников, которым был прислан секретный наказ, где мне дозволить
жить и как наблюдать за мною. Дядя тотчас понял
в чем дело, но от матушки половину всего скрыли. Дядя возмутился за меня и, бог знает сколько лет не выезжая из деревни, тронулся сам
в губернский город, чтобы встретить меня там, разузнать все
в подробности и потом ехать
в Петербург и тряхнуть
в мою пользу своими старыми связями.
Я решил себе, что это именно так, и написал об этом моему дяде, от которого чрез месяц получаю большой пакет с дарственною записью на все его
имения и с письмом,
в котором он кратко извещал меня, что он оставил дом,
живет в келье
в одной пустыни и постригся
в монахи, а потому, — добавляет, — «не только сиятельством, но даже и благородием меня впредь не титулуй, ибо монах благородным быть не может!» Эта двусмысленная, шутливая приписка мне немножко не понравилась: и этого он не сумел сделать серьезно!..
В Вологде мы
жили на Калашной улице
в доме купца Крылова, которого звали Василием Ивановичем. И это я помню только потому, что он бывал именинник под Новый год и
в первый раз рождественскую елку я увидел у него. На лето мы уезжали с матерью и дедом
в имение «Светелки», принадлежащее Наталии Александровне Назимовой.